Книгу «Синтаксис любви. Типология личности и прогноз парных отношений» я читал с наслаждением — она по-новому открыла мне многое и во мне, и в человеческой психологии.
То и дело вспыхивала радость узнавания: да это же я! А это она... Так вот почему она так держит себя... Вот почему нам было плохо... и хорошо...
XX век, по-моему, рекордно двойственен. Это век громадных открытий в человеческой природе, в наших внутренних «америках» — и век небывалого психологического невежества. Вся наша жизнь, как никогда, полна острейших переломов, а мы не умеем обезболивать их, не знаем, как смягчать их разрушительное влияние на наши души и отношения.
Самое главное лекарство здесь — и самое доступное каждому — именно психологическое знание о розах и шипах наших душ, умение давать друг другу больше лепестков и меньше шипов...
Внутреннее строение человека и искусство людского общения — вот два главных крыла наших психологических знаний. Без них мы беспомощны перед собой, и каждый бугорок в наших отношениях — стена, каждая трещина — пропасть.
Этому вот главному человеческому знанию и посвящена книга «Синтаксис любви. Типология личности и прогноз парных отношений». Она по-новому говорит нам о нас самих, говорит живо, свободно, интересно, без закованности в ученые кандалы, зажатости в нудные тиски.
Основа авторского подхода — рассказ о четырех звеньях (или функциях) нашего внутреннего мира. Это Эмоция (наши переживания, чувства), Логика (ум, мысли), Физика (телесные ощущения), Воля (дух, характер). У разных людей эти функции имеют разную силу и сочетаются по-разному. И оттого, как они сцеплены между собой и какую ступень занимают, зависят все наши шипы и розы.
Психэ-йога (в пследствии психософия - прим. ред.) — так называет свой подход к человеку А. Афанасьев. Цель психэ-йоги — дать новый ключ к нашей внутренней жизни, помочь нам сознательно влиять на наши бессознательные душевные движения.
Повествование о психэ-йоге обильно усеяно яркими микрооткрытиями, как будто ты набрел на земляничную поляну или на грибную палестинку. Оно погружено в живую плоть живых примеров, идет внутри них, вырастает из них. Причем эти примеры из жизни известных нам по школе — и этим интересных — людей — великих поэтов, ученых, политиков.
Вот мы читаем, что главная примета первой, высшей функции — ее избыточность. У Пушкина первой была Эмоция и, как говорил о нем Брюллов, когда Пушкин смеется, у него «кишки видать». И потому же Пушкин увидел в красивой, но земной женщине «гения чистой красоты», вознес ее из земных пределов в небесные.
Конечно, такой избыток несет в себе и крупные достоинства, и режущие изъяны. Скажем, среди людей, которыми правит воля (первая Воля), есть великие мыслители и художники (Сократ и Фрейд, Толстой и Лермонтов), а есть и великие деспоты — Кромвель, Робеспьер, Гитлер. Дети, у которых воля на первом месте (первая Воля), — самые упрямые и трудные, мужья и жены (в том числе Толстой) — деспотичны в любви, а родители склонны подавлять детей.
Зато люди, у которых функция Воли занимает вторую ступень (вторая Воля) (Гете, Чехов, Бердяев, Пастернак), не хотят ни властвовать, ни подчиняться. Именно им, говорит автор, дано любить по-настоящему, глубже и больше всех. Вообще, надо сказать, что вторая ступень — самое лучшее место в человеке для любой из его функций. Это его главное достоинство, которое проявляется во всех сторонах жизни. Взять, скажем, вторую Физику (Платон): она и самая отзывчивая в физической любви, она и чадолюбива — хороший родитель, она и любит свою работу — среди них много «трудоголиков».
А вот третья ступень для любой из функций — самая двойственная и уязвимая из всех. Например, третья Физика — это неутихающая мнительность к своему здоровью — а отсюда и сильная тяга к закаливанию, самоукреплению. Или третья Воля —те, у кого уязвлена главная опора личности, а с ней и вся личность. Эти люди очень талантливы, у них болезненно тонка вся психика; к ним относятся и Достоевский, и Гоголь, и почти все великие сатирики. Но третья Воля — это и талант обидчика, ругателя, агрессора; ее владельцы — страшные противники в боях и конфликтах, и недаром среди них были Петр I, Сталин, Хрущев...
...Первый раздел книги (психософия - прим.ред.) — упор на внутреннее строение, второй (типология - прим.ред.) — на наши любовные чувства и отношения. Здесь много дневников, писем, воспоминаний, и хотя речь в них идет совсем не о нас — в этом весь смысл книги и вся ее интересность: через «не нас» мы видим «нас», видим свою личность, потому чужое воспринимается как свое...
Чета Толстых, Руссо и его жена Тереза, Пастернак и его первая и вторая жены, Чехов и Лика Мизинова — в рассказе о них все посвящено тому, как разное строение личности рождает разные виды любви и обидные драмы непонимания.
Три вида любви разбирает книга. Эрос — тяготение противоположных личностей; филия — влечение похожих и одинаковых; агапэ — как бы сплав эроса и филии — любовь-эволюция, в которой люди идут от противоположности к сходству.
Именно здесь, в драмах великих людей, острее всего видно, как мы беспомощны психологически, как служим Тарасами Бульбами для своей любви — сами порождаем ее и сами убиваем. Именно мы — наше незнание себя и неумение управлять собой — убийцы и самоубийцы лучшего в нас и в нашей жизни.
Это как бы книга-зеркало и книга-рентген, она просвечивает наши потаенные глубины, помогает увидеть то в нас, чего мы не видим или видим кусочками, и туманно, не в фокусе.
Потому и читать книгу стоило бы по-особому — въедливо, небольшими порциями, и каждую порцию примерять к себе, а чем это похоже на меня? А смогу ли я подняться на такую же горку? А как не попасть в такую же яму? Это, пожалуй, и есть самое главное в чтении — стараться обратить новые знания в новые струнки чувств, новые пружины поведения.
Почему главное? Чтобы знание не стало мертвым грузом, оно должно стать живым моторчиком души — живым умением менять себя и свою жизнь. Такое умение гораздо действеннее знания: возможно «фунт умения» полезнее для нас, чем «пуд знания».
Потому-то для книг такого рода, книг самопознания — невероятно важно, что мы извлечем из них, насколько изменим себя — на вершок или на локоть. И лучший читатель для этой книги — человек пытливый и думающий, молодой душой — тот, кто хочет быть скульптором самого себя, «автором» души своей жизни.