«О самом сложном внутри человека и вокруг него удивительно просто, потрясающе интересно, захватывающе». «Чрезвычайно информативно и познавательно». Много эпитетов, сравнений, восхищенных слов можно написать, давая эмоциональную оценку творчеству А. Ю. Афанасьева. Было бы желание. А оно есть как минимум у тех, кто собрался сегодня в этом зале.
Вместе с тем уже давно пришло время вплотную заняться серьезным исследованием всего творческого и научного наследия этого талантливейшего человека. Время пришло заменить восхищенные панегирики реальными делами – исследованиями, практикой и не только в области психософии.
Наследие Александра Юрьевича не ограничивается лишь психософией. Оно имеет выходы в культурологию и историю, философию и психологию, педагогику и искусствоведение, языкознание и литературоведение, политику и медицину.
Наконец, заслуживает отдельного исследования литературный талант, благодаря которому сложная и насыщенная научным содержанием информация осваивается и усваивается, становится понятной и движет по пути знаний даже неискушенного научными истинами читателя.
А есть ли возможности для этого, достаточно ли мы подготовлены к этой сложной и важной работе?
На данный вопрос ответил еще при жизни сам А.Ю.Афанасьев.Как-то он сказал мне в частной беседе, что все, что мог и считал нужным написать, он написал. Теперь очередь последователей расширить, углубить, двинуть дальше его научные и творческие идеи. Он реально доверял тем, кого считал последователями, учениками, людьми, способными разобраться, как в хитросплетениях человеческих отношений, так и сложностях мифологии или иконописи.
В свое время Мария - Луиза фон Франц, выдающаяся ученица Юнга, утверждала, что юнгианец не тот, кто слепо следует Юнгу, а тот, кто подвергает его учение критическому анализу и двигает дальше. Особо оговорюсь, под словами «критический анализ» она имела в виду, совсем не то, чем занимаются некоторые, с позволения сказать, критики из числа мнимых последователей, компиляторов или плагиаторов.
В этой связи очень важно проанализировать, изучить исследовательский почерк А.Ю. Афанасьева, основные принципы и методы его научного и творческого подхода. Здесь работы - поле непаханое.
Мой доклад есть ничто иное, как одна из первых, а моя первая попытка рассмотреть творческую лабораторию человека, в значительной степени определившего не только мою профессиональную стезю («Синтаксис любви», «Похищение Европы»), но и, как принято сегодня говорить, мой личностный рост («Отрицательное ясновидение»). Уверен, не я один могу это сказать.
Итак, что же позволяло А.Ю. Афанасьеву добиваться при внешней простоте и доступности написанных книг той самой глубины, которая отличает его исследования?
Положение первое. Научная принципиальность Афанасьева - ученого (верность принципам научных исследований).
В качестве основополагающих принципов следует отметить научность и комплексный подход к исследованиям.
Поиск и сбор необходимой информации проходил у А.Ю. Афанасьева перманентно, не прекращался практически никогда. Работе по поиску и переработке информации отдавалось колоссальное количество сил и времени.
«Из Ленинской библиотеки я выходил качающейся походкой, с черным от усталости лицом, - рассказывал мне Александр Юрьевич о своей работе над «Мифологией катастроф», - приходилось залазить в такие лингвистические дебри, о которых я до начала работы даже не подозревал, про обед и ужин забывал напрочь!».
Действительно, в основе всех его работ лежит огромное количество изученного материала. Любой материал подвергался строгому критическому анализу, что обеспечивало доказательность утверждений, позволяло автору уверенно чувствовать себя под огнем не всегда доброжелательной критики. При изучении того или иного вопроса привлекались знания из смежных областей. Многие выдвигаемые положения проверялись на практике («Синтаксис любви», «Лекарство от всех скорбей»). Все это давало автору уверенность в собственной правоте, тем более шагать приходилось по территориям неизведанным.
Колоссальный объем накопленных знаний давал необходимый простор для научного анализа и синтеза на его основе идей, гипотез, концепций. Сравнения и сопоставления фактов, событий, явлений в работах А.Ю. Афанасьева вызывают, не для научных кругов будет сказано, эстетическое наслаждение, эйфорию эмоциональную и умственную, сродни той, что вызывает поэзия, музыка, живопись.
Сегодня приходится слышать от отдельных людей, успешно зарабатывающих на наследии Афанасьева, личном знакомстве с ним (что само по себе нормально, сам Александр Юрьевич при жизни не возражал против этого), что, дескать, типировал, например, не так. Получалось, что особо продвинутые ученики лучше знают психософию, а речь именно о ней, и могут указать автору на слабое знание им же созданной типологии. Требуют, ничтоже сумняшеся, ни много, ни мало передать им права на издание «Синтаксиса». Комбинация из трех пальцев – лучшее, чего они в этой ситуации заслуживают.
К типологии автор относился очень серьезно, типировал много и долго, каждый раз открывая новые грани человеческой индивидуальности – эмоциональности, воли, физики и логики.
В основе метода типирования по Афанасьеву лежит важнейшая компетенция исследователя человека – способность к эмпатии. Все остальные приемы и методы базируются именно на ней.
Внимание и доброжелательное отношение к людям сочеталось с объективностью подходов к исследованию в процессе типирования. Скоропалительные оценки не были в чести, пресекались на корню в себе и окружающих.
При этом лично А.Ю. Афанасьеву удавалось добиваться необходимой для достижения результата созерцательной отстраненности, помогающей избежать переноса и контрпереноса в процессе взаимодействия с людьми.
Одной из его любимых шуток была шутка о том, мудрец - это человек, который сидит у окна наблюдает, как ИНЬ медленно перетекает в ЯН, а ЯН медленно перетекает в ИНЬ.
Из выше сказанного относительно научных принципов естественно вытекает положение №2 – успех книг у многочисленных читателей определялся и определяется личными качествами Афанасьева – человека.
Он, при выраженной интровертированности, без сомнения, обладал набором лидерских качеств.
Видение перспектив, целеустремленность, умение расположить к себе, увлечь, повести по «стезям совершенства», неповторимый афанасьевский юмор и многое другое энергетически заряжали, как читателей его книг, так и его друзей и коллег. И продолжают заряжать. Но это тема для отдельного доклада.