Прообразом Владимира Дубровского стал обедневший дворянин Островский. Пушкин узнал о деле белорусского дворянина Островского от своего друга Павла Нащокина, который лично был знаком с ним, когда ездил в острог. История эта так впечатлила Пушкина, что 21 октября 1832 года он начинает работу над своим первым романом.
Владимир росту среднего. Его физическая сила позволила окончить Кадетский корпус (военное училище) в Петербурге:
«...Владимир Дубровский воспитывался в Кадетском корпусе и выпущен был корнетом в гвардию..." (том 1 глава III), затем Владимир служил в гвардейском полку (элитном подразделении армии):"...молодого Дубровского, служившего в одном из гвардейских пехотных полков и находящегося в то время в Петербурге..." (том 1 глава III).
Физическая сила, ловкость помогает Владимиру победить медведя во время забавы К. Троекурова, не дав, таким образом, себя унизить.
Как и герой легенд Робин Гуд, Дубровский грабит тех, кто живет не по средствам (состоятельных людей: путешественников, почту, помещичьи дома) и никогда не трогает бедняков. Это указывает на Вторую Физику. А. Ю. Афанасьев отмечал, что 2-я Физика («труженик») может трансформироваться в «Робин Гуда».
После смерти отца Владимир Дубровский, не сумев простить обидчика – Троекурова, становится разбойником. Сам переход на сторону разбоя – это отчасти исходит от Третьей Воли.
Третья Воля привела Владимира Дубровского к решению сжечь свой дом, чтобы не оставить его Троекурову. При этом он не хотел смерти простых людей -приказных. Поджег дома – это своеобразный переход к новому образу жизни: Дубровский стал разбойником, потому что им руководило чувство мести, желание возмездия за несправедливость и жестокость, лишивших его всего.
Третья Воля Владимира руководила героем, когда он предстал перед семьей Троекуровых под именем учителя, француза Дефоржа (Третья Воля любит своеобразный «маскарад» и стремится иногда к тому, чтобы быть не самой собой, а кем-то другим). Одной из таких ролей становится роль учителя Дефоржа. Но и тут Владимиром движет пока еще чувство возмездия.
Но чувство возмездия у Владимира переходит в любовь к Маше Троекуровой. И именно любовь как высшая ценность останавливает его от возмездия. В этом он сам признается Маше: «Я понял, что дом, где обитайте Вы, священен, что ни единое существо, связанное с Вами узами крови, не подлежит моему проклятию. Я отказался от мщения, как от безумства».
Уже в самом начале произведения А. Пушкин дает развернутую характеристику К. Троекурову, в которой без труда угадывается ФЭВЛ («дюма»).
«Несколько лет тому назад в одном из своих поместий жил старинный русский барин, Кирилла Петрович Троекуров. Его богатство, знатный род и связи давали ему большой вес в губерниях, где находилось его имение. Соседи рады были угождать малейшим его прихотям; губернские чиновники трепетали при его имени; Кирилла Петрович принимал знаки подобострастия как надлежащую дань; дом его всегда был полон гостями, готовыми тешить его барскую праздность, разделяя шумные, а иногда и буйные его увеселения. Никто не дерзал отказываться от его приглашения или в известные дни не являться с должным почтением в село Покровское. В домашнем быту Кирилла Петрович выказывал все пороки человека необразованного. Избалованный всем, что только окружало его, он привык давать полную волю всем порывам пылкого своего нрава и всем затеям довольно ограниченного ума. Несмотря на необыкновенную силу физических способностей, он раза два в неделю страдал от обжорства и каждый вечер бывал навеселе. С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно, несмотря на то, они были ему преданы: они тщеславились богатством и славою своего господина и в свою очередь позволяли себе многое в отношении к их соседям, надеясь на его сильное покровительство.
Всегдашние занятия Троекурова состояли в разъездах около пространных его владений, в продолжительных пирах и в проказах, ежедневно притом изобретаемых, и жертвою коих бывал обыкновенно какой-нибудь новый знакомец; хотя и старинные приятели не всегда их избегали».
Кирилла Петрович гордился сим прекрасным заведением и никогда не упускал случая похвастаться оным перед своими гостями, из коих каждый осматривал его по крайней мере уже в двадцатый раз.
Шутка – унижение с псами. Это завязка конфликта всего произведения.
Один Дубровский молчал и хмурился. Он был горячий охотник. Его состояние позволяло ему держать только двух гончих и одну свору борзых; он не мог удержаться от некоторой зависти при виде сего великолепного заведения. «Что же ты хмуришься, брат, — спросил его Кирилла Петрович, — или псарня моя тебе не нравится?» — «Нет, — отвечал он сурово, — псарня чудная, вряд людям вашим житье такое ж, как вашим собакам». Один из псарей обиделся. «Мы на свое житье, — сказал он, — благодаря бога и барина не жалуемся, а что правда, то правда, иному и дворянину не худо бы променять усадьбу на любую здешнюю конурку. Ему было б и сытнее, и теплее». Кирилла Петрович громко засмеялся при дерзком замечании своего холопа, а гости вослед за ним захохотали, хотя и чувствовали, что шутка псаря могла отнестись и к ним.
Вспомним и об увеселениях Кириллы Троекурова:
«На дворе у Кириллы Петровича воспитывались обыкновенно несколько медвежат и составляли одну из главных забав покровского помещика. В первой своей молодости медвежата приводимы были ежедневно в гостиную, где Кирилла Петрович по целым часам возился с ними, стравливая их с кошками и щенятами. Возмужав, они бывали посажены на цепь, в ожидании настоящей травли. Изредка их выводили пред окна барского дома и подкатывали им порожнюю винную бочку, утыканную гвоздями; медведь обнюхивал её, потом тихонько до неё дотрагивался, колол себе лапы, сердясь толкал её сильнее, и сильнее становилась боль. Он входил в совершенное бешенство, с рёвом бросался на бочку, покамест не отымали у бедного зверя предмета тщетной его ярости. Случалось, что в телегу впрягали пару медведей, волею и неволею сажали в неё гостей и пускали их скакать на волю Божью. Но лучшею шуткой почиталась у Кириллы Петровича следующая.
Проголодавшегося медведя запрут, бывало, в пустой комнате, привязав его верёвкой за кольцо, ввинченное в стену. Верёвка была длиною почти во всю комнату, так что один только противоположный угол мог быть безопасным от нападения страшного зверя. Приводили обыкновенно новичка к дверям этой комнаты, нечаянно вталкивали его к медведю, двери запирались, и несчастную жертву оставляли наедине с косматым пустынником. Бедный гость, с оборванной полою и до крови оцарапанный, скоро отыскивал безопасный угол, но принуждён был иногда целых три часа стоять, прижавшись к стене, и видеть, как разъярённый зверь в двух шагах от него ревел, прыгал, становился на дыбы, рвался и силился до него дотянуться. Таковы были благородные увеселения русского барина!»
Андрей Гаврилович Дубровский, отставной поручик гвардии, был ему ближайшим соседом и владел семьюдесятью душами. Троекуров, надменный в сношениях с людьми самого высшего звания, уважал Дубровского, несмотря на его смиренное состояние. Некогда были они товарищами по службе, и Троекуров знал по опыту нетерпеливость и решительность его характера. Обстоятельства разлучили их надолго. Дубровский с расстроенным состоянием принужден был выйти в отставку и поселиться в остальной своей деревне. Кирилла Петрович, узнав о том, предлагал ему свое покровительство, но Дубровский благодарил его и остался беден и независим.
На другой день после шутки-унижения, первый вопрос Троекурова был: здесь ли Андрей Гаврилович? Вместо ответа ему подали письмо, сложенное треугольником; Кирилла Петрович приказал своему писарю читать его вслух и услышал следующее:
«Государь мой премилостивый, я до тех пор не намерен ехать в Покровское, пока не вышлете Вы мне псаря Парамошку с повинною; а будет моя воля наказать его или помиловать, а я терпеть шутки от Ваших холопьев не намерен, да и от Вас их не стерплю, потому что я не шут, а старинный дворянин. За сим остаюсь покорным ко услугам. Андрей Дубровский».
Именно это событие и послужило началом ссоры между двумя людьми: Кириллом Троекуровым и Андреем Дубровским. Непреклонность, честность Второй Воли Андрея Дубровского не позволяла терпеть такие шутки над собой.
А. Пушкин на примерах двух этих героев показал, что они и принадлежат к одному сословию, воспитывались примерно одинаково и у обоих примерно похоже сложилась жизнь, по характеру они - разные. И если Кирилла Троекуров (ФЭВЛ) показан, как распущенный человек, то в лице Андрея Дубровского (ФВЭЛ) мы видим дворянскую порядочность, честь, недопустимость унижения других людей и самого себя. Любовь Андрея Дубровского к собакам – от третьей эмоции: «Один Андрей Дубровский молчал и хмурился. Он был горячий охотник. Его состояние позволяло ему держать только двух гончих и одну свору борзых».
Маша не обратила никакого внимания на молодого француза. Она была воспитана в аристократических предрассудках, и учитель был для нее из рода слуги или мастерового, а слуга или мастеровой не казался ей мужчиною. Несколько дней сряду потом она встречала его довольно часто, не удостаивая большей внимательности. Неожиданным образом получила она о нем совершенно новое понятие. Но случай сей произвел еще большее впечатление на Марью Кирилловну. Воображение ее было поражено: она видела мертвого медведя и Дефоржа, спокойно стоящего над ним и спокойно с нею разговаривающего. Она увидела, что храбрость и гордое самолюбие не исключительно принадлежат одному сословию – и с тех пор стала оказывать молодому учителю уважение.
«Под ее иглой канва повторяла безошибочно узоры подлинника несмотря на то, что ее мысли не следовали за работой, -они были далеко».
«Маша имела прекрасный голос и большие музыкальные способности; Дефорж вызвался давать ей уроки» - высокая Эмоция.
«Он тихо обнял стройный ее стан...» (Дубровский и Маша, том 2 глава XV) (не Первая Физика у Маши).
Возможно, Маша Троекурова относится к психотипу ЭФВЛ («пушкин»), она психологически близка к своему создателю – А. С. Пушкину. Центральной и четко определяемой в ее образе видится именно Третья Воля.