Самомнение "догматика" по части способностей своего ума простирается куда как далеко. Однажды Джордж Элиот спросила у Спенсера, почему у него при такой усиленной работе совсем не видно морщин на лбу. "Это, наверно, оттого, что я никогда не бываю озадачен," - ответил знаменитый ученый. "Догматик" самоуверен до того, что, пожалуй, только его оставляет равнодушным всеобщее увлечение кроссвордами, логическими тестами и тому подобными средствами интеллектуального самоконтроля. А напрасно. Эта самоуверенность подчас служит 1-й Логике недобрую службу, потому что когда в зависимости от результатов тестирования оказывается судьба человека (прием на работу, в учебное заведение и т.д.), 1-я Логика далеко не всегда набирает высокие баллы. И дело не только в неразворотливости и туговатости мышления "догматика". Само предположение, что сила ума, данная ему природой не просто в достатке, но даже с избытком, может быть оспорена, кажется "догматику" настолько смехотворной, что напрягать свои полушария он порой считает просто излишним. Отсюда и часто более чем скромные результаты интеллектуального тестирования 1-й Логики.
О стиле. В своем стремлении к лаконизму 1-я Логика очень напоминает 1-ю Эмоцию. Как и "романтик", "догматик" краток в самовыражении и на суд людской стремится представить лишь результат своих одиноких размышлений - "изюм" мышления, с исключением всего, что ему предшествовало, т.е. процесса рационального поиска. Например, Эйнштейн изложил свою знаменитую теорию относительности на трех страницах, а на диссертацию потратил восемнадцать страниц, даже не снабдив ее списком литературы.
Лапидарность самовыражения 1-й Логики редко бывает ей на пользу и почти всегда во вред. Иногда с ней прямо можно связать некоторые невосполнимые, трагические потери. Скажем, Гераклита - величайшего и глубочайшего философа древности уже при жизни прозвали "Темным", и до наших дней из всего его философского наследия дошло лишь несколько блистательных цитат. Такова бывает горькая плата 1-й Логики за высокую концентрацию ее подчеркнуто результативного стиля.
Очень узнаваем почерк "догматика". Он некрасив, трудно читаем и по своим принципам приближается к стенографии (думаю, у изобретателя стенографии была 1-я Логика). Главные формальные признаки "догматического" почерка таковы: из всех вариантов написания букв выбирается наиболее простой и быстрый, также и связки между букв коротки, прямы и максимально приспособлены к скорописи. Одним словом, почерк 1-й Логики предельно рационален и пренебрегает ясностью и эстетикой ради скорости и простоты.
Сказать, что" ритор" большой любитель поговорить, значит не сказать ничего. Общение - воздух и хлеб 2-й Логики. О размерах этой потребности можно судить хотя бы на примере Фиделя Кастро, для которого ничего не стоит дать 15-тичасовое интервью. Однако, видимо, и это не предел - сам Кастро признавался, что встречал людей, еще более говорливых, чем он.
Причем, эта болтливость "ритора" существует как бы сама по себе, как страсть, как болезнь, вне личных и общественных интересов. А иногда и вопреки им.
Забросив дела обширной империи, целыми днями бродил по школам грамматиков император Тиберий, задавая дикие, с точки зрения его общественного положения, вопросы: "Кто была мать Гекубы? Как звали Ахилла среди девушек? Какие песни пели сирены?" Не лучше Тиберия тратил порой драгоценное государственное время Сталин. Он любил, например, вызвав на ковер какую-нибудь литературную плотву, часами предаваться критике романа парализованной от страха плотвы, сравнению одних великих писателей с другими, сличению разных манер писательского письма и т.д.
Данные курьезы можно было бы посчитать простой блажью пресыщенных тиранов, если не учитывать того, что и у Тиберия, и у Сталина была 2-я Логика. Это обстоятельство ставит все на свои места. Будучи носителями психотипа, у которого Логика является Второй функцией, т.е. функцией непросто мощной, но еще являющейся процессионной, оба тирана, вопреки собственным и государственным интересам, просто не могли пойти наперекор своей натуре и бросали в ненасытную утробу процессионности 2-й Логики все, что попадает под руку, вплоть до окололитературного трепа.
Воздадим должное, "ритор" был бы совершенно невыносим, если бы его словохотливость зачастую не достигала высот подлинного искусства общения. Секрет этого искусства - в способности и желании не просто высказаться, но, прежде всего, вовлечь собеседника в разговор, сделать интеллектуальное пиршество совместным.
Приемы же, благодаря которым достигается такое вовлечение в разговор, просты и безотказны. Во-первых, в отличие от "догматика", "ритор" никогда не начинает общение с утверждения, но всегда с вопроса. Начинает с вопроса даже тогда, когда предмет известен ему досконально. Один обладатель мощнейшей, выключаемой разве что на ночь 2-й Логики, как-то объяснял мне: "Если я тебя спрашиваю, то это еще не значит, что я не знаю ответа. Просто мне так удобней разговаривать".
Второй способ: прикинуться дурачком и начать общение с фразы, подобной знаменитой сократовской: "Я знаю только то, что я ничего не знаю". Трудно представить, кто отказался бы проглотить такую наживку - возможность поучить дурака. А дальнейшее уже дело техники: слово за слово, разговор покатился, глядишь - за интересной беседой и день прошел.
