Сложнее складывались отношения у Августина со слухом и зрением. Они - проводники эмоциональной информации, и для его 2-й Эмоции принудительная закупорка этих каналов - вещь практически нереальная. Поэтому в шатании между умозрительным требованием отказа от чувственных радостей (1-я Логика + 3-я Физика) и настоятельной эмоционально-телесной потребностью (2-я Эмоция + 3-я Физика) в красочном и звуковом переживании прошла вся жизнь Иппонийского епископа. "Услады слуха крепче меня опутали и поработили...на песнях, одушевленных изречениями Твоими, исполненных голосом сладостным и обработанным, я несколько отдыхаю, не застывая, однако, на месте: могу встать, когда захочу... Иногда, мне кажется, я уделяю им больше почета, чем следует: я чувствую, что сами святые слова зажигают наши души благочестием более жарким, если они хорошо спеты; плохое пение такого действия не оказывает...
Остается удовольствие, получаемое от этих мои плотских очей... Глаза любят красивые разнообразные формы, яркие и приятные краски. Да не овладеют они душой моей... Они тревожат меня целый день, пока я бодрствую, и нет мне от них покоя, какой бывает от звонких голосов, да и от любимых звуков в наступившем молчании. И сам царь красок, этот солнечный свет, заливающий все, что мы видим, где бы я ни был днем, всячески подкрадывается ко мне и ласкает меня, хотя я занят другим и не обращаю на него внимание. И он настолько дорог, что если он вдруг исчезнет, то его с тоской ищешь, а если его долго нет, то душа омрачается." Не правда ли, удивительная для христианского святого чувственность? А с другой стороны, именно обостренная чувственность фирменный знак христианства.
Не стяжав особых лавров на поприще практической борьбы с плотскими радостями, Августин с лихвой возместил этот недостаток умозрительной битвой с эмпиризмом и сенсуализмом, т.е. с теориями познания, исходящими из абсолютной достоверности опытного знания и истинными признающие лишь те явления, что доступны телесным чувствам.
Сама по себе критика эмпиризма и сенсуализма во времена Августина новостью не была, скептическая школа от души поплясала на этих двух концепциях. В случае с Августином, новостью было лишь то, что не скептик, а догматик взялся за такого рода критику. Хотя если вспомнить о принципиальном противостоянии Первой и Третьей функции в психотипе, в данном случае 1-й Логики и 3-й Физики, ничего странного в склонности Августина к критике эмпиризма не обнаруживается. Он писал: "Кроме плотского вожделения, требующего наслаждений и удовольствий для всех внешних чувств и губящего своих слуг, удаляя их от Тебя, эти же самые внешние чувства внушают душе желание не наслаждаться во плоти, а исследовать с помощью плоти: это пустое и жадное любопытство рядится в одежды знания и науки. Оно состоит в стремлении знать, а так как из внешних чувств зрение доставляет нам больше всего материала для познания, то это вожделение и называется в Писании "похотью очей"...
...во всех телесных видениях требуется свидетельство как других чувств, так особенно ума, т.е. разума, чтобы находить, насколько можно, то, что в этого рода предметах истинно. В духовном же зрении, т.е. в телесных подобиях, которые созерцаются духом, душа обманывается тогда, когда думает, что созерцаемые ею образы суть самые тела, или то, что она представляет себе по предположению и ложной догадке...
Тот, кто истолковывает видение другого, больше пророк, чем тот, кто сам видит видение. Отсюда ясно, что пророчество принадлежит больше уму, чем духу в собственном смысле."
Естественный для 1-й Логики Августина следует из этого вывод: "Разумное зрение не ошибается," - хотя собственная его жизнь давала немало примеров глубочайшего заблуждения ума.
Сам по себе "августин" худощавый, не сказать, чтобы сексапильный, милый, робкий, задумчивый человек без каких-либо серьезных претензий в личной и общественной жизни. Он чрезвычайно сексуален, но его сексуальность лишена напора и энергии, что иногда заводит «августина» в стан мазохистов. Он не подает больших надежд и, если таковые имеются, редко их оправдывает. Во всяком случае помимо самого Августина на память из представителей того же типа приходит лишь Дарвин. Причем, успех Дарвина стал приятной неожиданностью как для окружающих, так и для него самого. Нисколько не кокетничая, Дарвин писал: « Поистине удивительно, что человек таких скромных способностей, как я, мог в ряде существенных вопросов оказать значительное влияние на взгляды людей науки".
Наиболее заметными чертами натуры "августина" являются талант общения и редкое чадолюбие. Так как речевые функции его находятся вверху (1-я Логика + 2-я Эмоция), то и общение с "августином", насыщенное мыслями и образами, доставляет истинное удовольствие. Чадолюбие данного типа так же проходит по двум статьям: 3-я Физика обожает делать детей и заботиться о них, 4-я Воля находит в детском обществе идеальных партнеров для инфантильной "августиновской" психики.
