Еще один забавный парадокс "пушкинского" психотипа обнаруживается с возрастом. Оказывается, став взрослым, он сохраняет все внешние признаки детскости. Виновник этого явления - все тоже сочетание 1-й Эмоции с 3-й Волей. Прежде говорилось об инфантилизме взрослых "мещан", об их отдающем наивном вранье, лукавстве, непоследовательности, обидчивости, капризности. Но в случае с "пушкиным" этот поведенческий инфантилизм предельно усиливается у взрослых особей тем, что принято считать детской эмоциональностью. Один современник писал о Марке Твене ("пушкине"): "Мальчишкой он оставался до конца дней... с сердцем хорошего мальчика или дурного, но всегда своенравного, и пуще всего, когда хотел показать, какой он еще мальчик". Не по летам и не по чину задорный, неудержимый смех, неприличная возрасту плаксивость - создают у посторонних (вместе с признаками поведенческого инфантилизма), представление о "пушкине", как о неисправимом большом ребенке. Что верно лишь отчасти, так как обычная возрастная работа по накоплению опыта и знаний у "пушкина" свершается точно так же как и у всех других людей.
Еще более усиливает впечатление по-детски безудержная тяга "пушкина" к подмигиванию, кривлянию, корченью рож. Особенно поражает эта черта, вызывая что-то вроде маленького приятного шока, когда замечаешь ее у отмеченных почестями мужей и увенчанных сединами старцев. "Пушкину" вообще присущ особый дар клоуна. Обостренное чутье на все смешное и уродливое (3-я Воля), усиленное выразительной до карикатурности мимикой, интонацией, жестом (1-я Эмоция), автоматически награждает "пушкина" шутовским даром, который нередко делается для него средством существования, отводя "пушкину" комическое амплуа в цирке, театре, кино. Недаром, к роду "пушкиных" принадлежал и величайший комик всех времен и народов - Чарли Чаплин.
Особенно парадоксально выглядит сочетание 1-й Эмоции с 3-й Волей у "пушкиных"-мужчин. Дело в том, что повышенная эмоциональность вместе с малодушием соответствует не только общественным представлениям о ребячливости, но и тем же представлениям о женственности. Типичная для "пушкина" крикливость и лукавая податливость делает его мужскую версию не только дитем, но и психическим транссексуалом, заставляя ощущать в себе "бабское" начало, да и со стороны нередко характеризовать поведение "пушкина" как "бабское".
Следующий сюрприз обычно ожидает тех, кто ознакомившись с художественным творчеством "пушкина", по большей части возвышенным, романтичным, сталкивается с автором лицом к лицу. Представление, будто создатель этих, как бы оторванных от всего земного произведений, и сам - существо идеальное, питающееся одним воздухом горных вершин, - подвергается при личной встрече страшной ломке. Обнаруживается, что "пушкин" вовсе не худой, высокий, бледный, с закаченными к небу глазами человек, как думалось, но наоборот, до безобразия земное, материальное создание, и внешне, и внутренне. Вот несколько типичных характеристик: « Я познакомился с поэтом Пушкиным. Рожа ничего не обещающая", "...ожидаемый нами величавый жрец высокого искусства - это был среднего роста, почти низенький человечек, вертлявый, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми, быстрыми глазами." Сходно о "пушкине"-Гейне: « Гейне был похож на Юпитера, но со слишком короткими ногами, которому его весьма заметный животик и источающие довольство манеры придавали вид бонвивана," "Я представлял себе автора "Путевых картин" бледным, стройным и высоким мужчиной, будучи введен в заблуждение его портретом, уже с давних пор украшающим мою комнату, а передо мной стоял приземистый полный человечек небольшого роста, с фигурой, которая скорее могла принадлежать состоятельному маклеру, нежели прославленному, может быть, величайшему немецкому поэту. Никогда чья-либо внешность не контрастировала так сильно с представлением, которое сложилось у меня об этом человеке."
Но более всего шокирует "пушкин", заочно представляемый как фигура исключительно романтическая, своим удивительным талантом похабника. "Пушкин - любитель непристойного. К несчастью, я это знаю и никогда не мог себе объяснить эту антитезу перехода от непристойного к возвышенному", - писал один из современников поэта, сам того не ведая, отмечая одну из характернейших черт не личности, но целого психического типа. Талант непотребства - именно психотипичен и естественно проистекает из "пушкинского" порядка функций. Его 1-я Эмоция с легкостью находит соответствующие слова и яркие образы, непринужденность отношения и любовь 2-й Физики к любым проявлениям физиологии дает тему, а 3-я Воля, с ее страстью ко всему мелкому, приниженному, мельчит и унижает как форму, так и содержание. Однако скабрезность "пушкинская", как и хула, не есть простое, примитивное называние всего и вся своими словами, но по большей части выступает под неким ханжеским покровом, воплощаясь в намеках, иносказаниях.