Рассказ Руссо практически дословно повторяет Захер-Мазох: "К мои родителям приходила часто в гости графиня Соболь, приходившаяся мне какой-то троюродной теткой. Женщина величавая, красивая и с пленительной улыбкой, но ненавистная мне, так как имела в семье репутацию Мессалины. И я держался с ней до последней степени неуклюже, невежливо и злобно.
Однажды мои родители уехали на время из города. Тетка решила воспользоваться их отсутствием, чтобы задать мне примерное наказание. Неожиданно явилась она в комнату в своей подбитой мехом кацавейке, в сопровождении кухарки, судомойки и маленькой кошки, которой я пренебрег.
Без всяких околичностей они меня схватили и, несмотря на мое отчаянное сопротивление, связали по рукам и ногам; затем тетка со злобной улыбкой засучила рукава и принялась хлестать меня толстой розгой так усердно, что кровь брызнула, и я, в конце концов, несмотря на весь свой геройский дух, закричал, заплакал и начал просто просить пощады.
Тогда она велела развязать меня, но прежде чем совсем оставить в покое, заставила меня на коленях благодарить за наказание и поцеловать руку.
Представьте себе этого сверхчувственного глупца! Под розгой этой роскошной красавицы, показавшейся мне в меховой душегрейке разгневанной царицей, во мне впервые проснулось мужское чувство к женщине, и тетка начала казаться мне с той поры обворожительнейшей женщиной во всем Божьем мире".
В том, что одним из базовых компонентов мазохизма является гиперсексуальность 3-й Физики - сомнений нет. На это со всей очевидностью указывает трепетное, восторженное отношение к физическому контакту между полами - явлению для других Физик достаточно банальному и обыденному. Еще одна подсказка - типичная для "недотроги" раздвоенность отношения к интимной стороне жизни, где напускное ханжеское неприятие сочетается со скрытой жадной сексуальностью. Об этом вполне откровенно пишет сам Мазох: "Еще в колыбели, как мне рассказывала впоследствии моя мать, я проявлял "сверхчувственность": я не выносил здоровую грудь кормилицы и меня вынуждены были вскормить козьим молоком. Маленьким мальчиком я обнаруживал загадочную робость перед женщинами, в которой таилась, в сущности, ненормальное влечение к ним...
По-видимому, вся моя катоновская суровость и вся робость перед женщинами была ни чем иным, как утонченнейшим чувством красоты. С той поры чувственность возросла в моей фантазии до степени культа своего рода...
Женщина была моим истинным культом.
Я видел в чувственности нечто священное - даже единственно священное".
Вместе с тем, сама по себе 3-я Физика не делает ее обладателя мазохистом, она стимулирует сексуальность, но не определяет форм, в которые эта сверхчувственность облекается. В случае мазохизма эта сверхчувственность именно такова, потому что 3-я Физика сочетается с 4-й Волей. То есть, в нем, наряду с сексуально-физическим, присутствует и волево-иерархический элемент.
Причем, если верить Достоевскому, мазохизм может вовсе обходиться без первой сексуальной половины и просто получать по 4-й Воле удовольствие от бесполого проявления своего раболепия. Вспомним, в "Идиоте" Рогожин грозится высечь одного липнущего к нему чиновника, на что последний с радостью отвечает: "А коль высечешь, значит, и не отвергнешь! Секи! Высек, и тем самым запечатлел..."
По сути, мазохизм есть одно из проявлений заниженной, инфантильной самооценки 4-й Воли, иногда окрашенной, иногда неокрашенной гиперсексуальностью 3-й Физики.
О том, что дело обстоит именно так, а не иначе, свидетельствуют два крупнейших эксперта по этой части: Руссо и Захер-Мазох. Последний прямо объяснял свое неординарное пристрастие тем, что у него "мягкая, податливая, чувственная натура", т.е. соединял слабохарактерность и повышенную сексуальность. Причем, в его любовных признаниях безраздельно доминировал первый элемент - обещание искреннего холопства. Он говорил: «...если бы я имел право выбора - властвовать или быть подвластным - то мне показалось бы гораздо более привлекательной роль раба прекрасной женщины. Но где же я нашел бы такую женщину, которая не добивалась бы влияния мелочной сварливостью, а сумела бы властвовать в спокойном сознании своей силы?" В тон Мазоху писал Руссо: "Быть любимым всеми близкими было моим живейшим желанием. Я был кроток...
Всю жизнь я вожделел и безмолвствовал перед женщинами, которых больше всего любил...Быть у ног надменной возлюбленной, повиноваться ее приказаниям, иметь повод просить у нее прощения - все это доставляло мне очень нежные радости; и чем больше мое живое воображение воспламеняло мне кровь, тем больше я походил на охваченного страстью любовника. Понятно, что этот способ ухаживания не ведет к особо быстрым успехам и не слишком опасен для добродетели тех, кто является их предметом".
